Летняя роза - Страница 42

Прильнув к ее губам, Шэйн нежно коснулся груди рукой и принялся ласкать. Он пытался представить, как выглядят кончики ее грудей. Были ли они мягкими и темными или же розоватыми и полными?

Касси тихонько застонала, и он понял, что незачем и дальше строить догадки. Он расстегнул оставшиеся пуговки рубашки, осторожно спустил ее с плеч, с рук и отбросил в сторону. Теперь его внимание переключилось на сорочку. У него внезапно пересохло во рту, Шэйн взялся за тесемки, стягивавшие тонкую ткань воедино. Несколько движений — и сорочка разошлась в стороны.

У Шэйна перехватило дыхание; Кожа ее по-прежнему поблескивала матовым оттенком слоновой кости, а два холма венчали два темных пика. Когда ветерок коснулся обнаженной кожи, соски гордо приподнялись. Он не мог сопротивляться их зову. Медленно, восторженно целовал он торчащую плоть, руки его блуждали вдоль ее тела, скользя по брюкам, все еще разделявшим их тела. Он почувствовал, как Касси подалась назад, прикрылась руками. Захватывая ее дрожащие руки, он целовал каждый пальчик, медленно переворачивая ладони, целуя каждую их чувственную черточку.

— Ты прекрасна, Касси. Гораздо прекраснее, чем я даже мог подумать.

Тело Касси, казалось, расслабилось, руки ее больше не дрожали и спокойно лежали на траве, вытянувшись вдоль тела. Затем, почувствовав, как она вздрогнула от неожиданного желания, Шэйн накрыл рукой холмик, все еще скрытый барьером из ткани. Ноги Касси резко напряглись, блокируя его дальнейшие движения.

— Хочешь, чтобы я остановился, Касси… — Руки Шэйна выжидающе замерли. Она покачала головой и наконец проговорила одно-единственное слово:

— Нет.

— Ты уверена?

Она утвердительно кивнула, едва дыша.

Шэйн вновь приблизился к ней, и она застонала, когда его руки начали ласкать ее сквозь брюки. Теряя терпение, Шэйн принялся расстегивать пуговицы, удерживавшие преграду между ними. Он снял с нее ботинки и хлопковые чулки.

Затем с большой осторожностью прикоснулся к застежке на брюках. Глаза Касси широко раскрылись, в них отразилась смесь страха и страсти, она боролась сама с собой, ей хотелось довериться ему, и, в то же время, она боялась этого.

— Касси, мы можем остановиться прямо сейчас…

Руки его замерли, однако она внезапно поняла, что его заверения лишь уничтожили ее неуверенность, и больше ей не хотелось протестовать. Прижавшись к нему поцелуем, она заглушила его слова. Она вся содрогнулась, когда он погрузил свои пальцы в гущу волос, рассыпавшихся в его ладони.

И все же глубинный страх от того, чему она готова была позволить случиться, мгновенно проступил на поверхность. Что подумала бы ее мать о ней, распутно лежащей сейчас, почти голой, посреди поля диких цветов? Куда подевались многие годы жесткого самоконтроля и ограничений? Шэйн быстро стер все эти мысли умелыми прикосновениями к обнаженной коже.

Его руки расстегнули последние пуговицы на брюках, и, когда он прижал ее бедра к своим, у нее замерло дыхание от предвкушения и ожидания. Шэйн быстро сбросил с себя одежду, опустился на траву рядом и привлек ее к себе.

Борясь сама с собой, напоминая себе, что она переступает черту, из-за которой никогда не будет возврата, Касси подняла руки, собираясь остановить его. Но вместо этого, вопреки ее воле, руки, жившие, казалось, сами по себе, сомкнулись на его напряженных мускулах, которые, как канаты, перевивали его стройный торс.

Словно в тумане, она почувствовала, как его руки легли на панталоны. Только они, тонкие хлопковые трусики цвета слоновой кости, прикрывали ее тело. Внезапно ее охватило нетерпение, не стало сил дожидаться, пока они исчезнут, так сильно ей захотелось ощутить обнаженную кожу Шэйна поверх своей.

Затем ее охватило неожиданное сомнение. Что, если он не найдет ее привлекательной? Но все сомнения тут же исчезли, когда она прочла в его глазах откровенное желание, когда услышала, как участилось его дыхание при взгляде на ее тело. Последние месяцы тяжелой работы сделали это тело твердым и мускулистым, вместо мягкого и сладострастного. Однако Касси знала, глядя ему в глаза, что она ему нравится.

Когда его губы соприкоснулись с ее, она ощутила его желание и его радость. Он нежно целовал ее, покрывая поцелуями все, что она ему отдавала. Постепенно поцелуи переместились на шею, изводя ее своей мягкостью и огнем. Когда же он достиг грудей и стал с жадностью целовать сначала один, затем другой сосок, Касси почувствовала, что задыхается.

Трава вдавливалась в спину, руки Шэйна блуждали по всему телу, словно старались запечатлеть в своей памяти каждую ложбинку, каждый изгиб. Вот они принялись ласкать внутреннюю часть бедер, и Касси затрепетала, утонув в ощущениях, вызванных этими ласками. Когда Шэйн добрался до жестких завитков, росших там, где сходились ноги, ее снова охватила паника, и она крепко стиснула бедра. В памяти возникли жуткие истории о невероятной боли, сопровождающей этот акт, она попыталась вывернуться. Но его губы призывно манили, а сам он нежно, но настойчиво пробирался к складкам этой сладкой плоти. Вскоре она разжала ноги и отдалась невероятным ощущениям, которые несла ей его рука. Она почувствовала внезапную, неведомую до сих пор влажность и мгновенное всепоглощающее ощущение растерянности.

Словно догадываясь о ее подлинных чувствах, Шэйн подбодрил ее:

— Так все и должно быть, Касси. Это значит, я доставил тебе удовольствие, и мне это приятно.

Шэйн упивался сладостью, пронзившей его от ее вздоха согласия. Он так жаждал этого момента, даже мечтал о ее капитуляции, но внезапно он остановился. Этот миг должен быть подарен добровольно, предложен совершенно осознанно. Нежно он взял ее лицо в свои широкие ладони.