Летняя роза - Страница 63

Ринго замолк, вспоминая прошлое, полное мучительных воспоминаний.

— Кэтрин ждала ребенка. До родов оставалось всего недели две.

Голос его сделался хриплым, и Милисент стало тяжело дышать. Она была в отчаянии, чувствуя, к чему идет рассказ.

— Последняя оставшаяся вода стояла низко и испортилась — ее оставалось очень мало, на самом дне. Я собирался поехать к Лэнсеру и взять у него питьевой воды для семьи, но вместо этого отправился взглянуть на свое стадо.

Он опять замолчал, провел рукой по лицу.

— Кэтрин набрала воды, ставшей смертоносной. Она и мой сын выпили ее. Когда вечером я вернулся домой, было уже слишком поздно. Кэтрин продержалась ночь, но к утру умерла. Сын умер днем.

Милисент придвинулась вплотную к Ринго, взяла его руку в свою. Она поморщилась, когда его пальцы с силой стиснули ей ладонь, изливая таким образом рвущуюся наружу боль. Милисент не возражала против боли. Наоборот, приветствовала ее, желая вобрать в себя большую часть его скорби.

— Я собирался убить Люка Дэлтона за то, что он перекрыл мне воду.

Ринго замолк, и на мгновение Милисент ощутила в своем сердце ту же убийственную решимость. Дядя Касси, наверное, был бессердечным злодеем, если допустил, чтобы беременная женщина и ребенок умерли от протухшей воды.

— Затем ко мне заехал Люк и чуть не сошел с ума. Сказал, что вовсе не думал, что дело может зайти так далеко. Короче, после того как он пришел в себя, мы вместе с ним похоронили жену и моего мальчика.

Ринго покачал головой, отгоняя печальные мысли.

— Однако я-то понимаю, что, хоть он и перекрыл воду, они умерли по моей вине. Я должен был находиться рядом с Кэтрин, особенно тогда, когда ей нужна была моя помощь, а я вместо нее поставил на первое место скот.

Милисент больно резанула горечь, прозвучавшая в его голосе, и она ринулась защищать его.

— Но ведь ты же пытался спасти источник своего благополучия, источник своего существования. Не ради себя самого. Ради твоей семьи. Ты понимал, что не можешь позволить себе потерять весь скот и оставить семью без средств к существованию. У тебя не было выбора.

Голос Милисент звучал страстно и убежденно, преисполненный верой в него. Ринго поднял на нее полные муки глаза.

— Никогда не смотрел на ситуацию с этой стороны.

— Ты просто не позволял себе этого, — мягко проговорила Милисент. — Ведь не мог же ты одновременно находиться в двух различных местах. Не сомневаюсь, Кэтрин понимала это.

Милисент с трудом удержалась от слез, навернувшихся на глаза при мысли о тех страданиях, которые пришлось вынести Ринго за все эти долгие годы самобичевания. Осознав, что она очень интимно продолжает держать Ринго за руку, Милисент внезапно сильно смутилась. Неловко отстранившись от него, она прислонилась к стволу дерева.

Ринго, если и заметил это, не подал виду. С того самого дня, когда Милисент отхлестала его мокрым бельем, Ринго вел себя осторожно, предупредительно, как истинный джентльмен. Может быть, именно это и тревожило ее. Ей страстно хотелось вновь очутиться в его объятиях. Окинув взглядом деревья, качавшиеся под легким ветерком, Милисент вдруг осознала, что они впервые оказались совершенно одни, вдвоем, впервые с того самого дня, как он обнял ее и назвал красивой.

Та же мысль пришла в голову и Ринго. С того памятного дня он заставлял себя держаться на определенной дистанции. Милисент пробудила в нем чувства, которые он считал погребенными так глубоко, что они давно умерли. Ничего не хотелось ему так сильно, как овладеть ею прямо сейчас. Но Милисент не обыкновенная женщина. За ее колким юмором скрывалась чувственная, одинокая женщина, которая, он в этом ни на мгновение не сомневался, была такой же чистой, как в тот день, когда она появилась на свет.

Вглядываясь в лицо Милли, он почувствовал, что ее напряжение исчезло. В самом деле, волосы ее свободно лежали и не были стянуты в тугой строгий пучок на затылке. Но главное — эта улыбка, это сияние в глазах, до неузнаваемости преобразившие ее милые черты, наряду с верой в него, верой, которая отогрела его душу, хотя сам он полагал, что это уже совершенно невозможно.

Его поразила именно улыбка, подаренная ему, прежде чем Милисент опустилась на землю, тщательно расправив юбку вокруг колен. Он сильно беспокоился и переживал за нее после того, как в них стреляли. Ринго хотелось увезти ее с собой, в свой дом, хотелось защитить, но он понимал, что не имеет на это права.

Опустившись рядом с ней на землю, он сохранил подобающее приличию расстояние. Заглянув Милисент в глаза, Ринго понял, что от нее не ускользнула его сдержанность, от этого и неуверенность, и смятение с новой силой вспыхнули в ее глазах. Он едва не застонал вслух, когда она испуганно склонила голову. Не в силах устоять, он взял ее за подбородок и нежно приподнял голову так, что их глаза встретились.

— Спасибо, что веришь в меня, Милли!

Нежным движением Ринго привлек ее к себе. Музыка ветра, игравшего в вышине листвой деревьев, и солнечный свет замкнули круг его мыслей.

ГЛАВА 26

Эндрю медленна поднимался вверх, осторожно пробираясь среди валунов, усыпавших крутой склон холма, внимательно смотря под ноги, чтобы не наступить на гремучую змею. Жаркое солнце поблескивало на больших валунах, отбрасывая яркие блики, слепившие глаза и замедлявшие его движение. Внезапно что-то просвистело над плечом, юноша застыл как вкопанный, не зная, что бы это могло такое быть. Затем свист повторился, что-то ударило в скалу совсем рядом с его рукой и рикошетом отскочило прочь. Пули!